Форум » Название подфорума7 » Если женщина просит » Ответить
Если женщина просит
Вячеслав: Этот вопрос к маву комиссару Фурманову.
Smale: Вячеслав пишет: Если учесть фразу Безнейма: «Не будет хорошего места, не будет хорошего содержания», то можно предположить – на хрена что-то выкладывать на слабеньком сайте, раскручивать его. Вот если бы ресурс мощный сделать, тогда можно что-то там поместить, и солидно, и для раскрутки полезно Мощный сайт на платном хостинге, оно конешно, круто. Но ведь в первую очередь нужен грамотный человек. кто в этом разбирается технически. Кстати.. я в этом деле - полный ноль ))) Вячеслав пишет: Вообще-то неплохо было бы, чтобы знающий кто объяснил, что есть рассказ. Вот я рассказываю, это одно, Михаэль пишет, другое, и так каждый, кто во что горазд. Есть что-то общее, определяющее, или пиши Емеля, твоя неделя. ой.. а вот это, надеюсь, не ко мне. Мне кажется. если интересно читать, то не все ли равно как это обзывается ? К Вашим . по-моему , хорошо подойдет - цикл рассказов "Воспоминания"( или другое название,а потом пойдут сами рассказы А вот что касается Микаэла..он автор- пусть у него голова болит , как он обзовет свои произведения. Может, он тоже захочет их собрать в какой-то цикл, объединенный общей темой.
Smale: Вот поэтому я и хотела , чтобы просто прислали на ящик. Я ведь не знаю ни ваших замыслов ни того. чтое есть в наличии. )))
Smale: Вячеслав , кстати.. я так уже и забила.. "Цикл рассказов " Правда без названия , оно за Вами. Как хорошо, что я не указала на каких выходных закончу))))
Smale: Michael , а может все ж - таки не ник ? как-то некрасиво смотрится на страничке.. Несолидно
Smale: ффууу.. я по-моему, за месяц столько не писала, сколько сегодня )))
Michael: Вячеслав пишет: Вообще-то неплохо было бы, чтобы знающий кто объяснил, что есть рассказ. Слав, ну у уменя не рассказы, а, скорее, их обрезаный вариант - эссе, что мне как-то ближе к телу ;-)))
Вячеслав: Smale пишет: за месяц столько не писала, сколько сегодня Дык, всё дело в тренировке. Человек не знает своих возможностей, они проявляются, в основном, в экстремальных случаях. Кто-то проживает жизнь, так и не узнав на что способен, как в лучшую сторону, так и в худшую. По поводу рассказа. Да, пожалуй это главное в нём (так просто, что в голову эта мысль не пришла) – интересно, или не интересно читать. И тут же следует другой вопрос: кому что интересно? Одному содержание, другому, как написано. Нет содержания, но есть вот описания облаков, дуновение ветра, как при этом затрепетали все фибры души, и где-то защемило. А если совместить и то, и другое? Кто-то скажет, что не каждому дано, чтобы защемило. Я ж и говорю, человек не знает на что способен, он не сможет написать, а защемить сможет. Что? А это уже, вопрос, конечно, интересный.
Вячеслав: Michael пишет: обрезаный вариант - эссе, что мне как-то ближе к телу Наверно, жалко обрезанную часть?
Michael: Smale пишет: он автор- пусть у него голова болит , как он обзовет свои произведения. Может, он тоже захочет их собрать в какой-то цикл, объединенный общей темой. Неа, пока не хочу. Письмо издалека. Гулко стучит крупными каплями дождь по жестяному ливнестоку. Монотонно, словно метроном, отдаваясь в голове ударами пульса, а уставшие пальцы вбивают в электронную память серого ящика буковки, слова, фразы ... Кто-то, где-то, ждет письма и не когда-нибудь, не через день, не через неделю, не через месяц - сейчас! Потому, что не может больше жить без этих букв и слов, и фраз. Без мыслей, которые вбивали в серый ящик чьи-то уставшие пальцы. Без добрых глаз, первыми вглядывавшихся в текст этого письма. Без тепла, исходящего от этих строчек. Без души, творящей добро из тонкого эфира, казалось бы досконально изученного, родного языка. Как, в сущности, мало нужно человеку, чтобы не чувствовать себя одиноким, потерянным в нашем холодном огромном мире. Слово. То слово, которое может и убить, и воскресить. "Казнить нельзя помиловать..." Что там слово. Знак! Один единственный знак! Как пронизывающий насквозь взгляд. Словно удар хлыста или резкий, призывный звук охотничьего рога. Уходят письма в тишину ночи, в пустоту бесконечности, в вечность, мгновенно становясь историей. Чтобы быть единожды прочтенными и навсегда замурованными в сером ящике. Но остаются мысли, теплые или холодные, и ты наедине с этими мыслями, чужими мыслями, вдруг ставшими очень близкими, почти своими. Возможно ты рассмеешься, читая какое-нибудь из этих посланий. Или нервно смахнешь предательски выступившую слезинку... Кто сейчас рядом с тобой? Злой ли демон, добрый ли ангел... Но, уж во всяком случае, не его величество Одиночество. В эти минуты рядом с тобой тот, чьи мысли, чью душу, ты пытаешься сейчас познать. Я не вижу твоего лица и не знаю какие именно чувства обуревают тобой в эти минуты. Могу лишь предположить. Ты молчишь. Иногда ты не знаешь как ответить, иногда не можешь найти нужных слов ... Тех слов, которые нужны мне. Отдавая частичку себя я так жду твоего ответа ... Вновь и вновь я заглядываю в свой почтовый ящик, чтобы, в который раз, убедиться - он пуст. А когда наконец приходит твой ответ ... Б-же, как же этого мало ... И вновь уходят письма в тишину, и вновь я жду. Жду твоего ответа, чтобы, прочитав его, снова приняться вбивать маленькие закорючки в электронную память серого ящика ... Лишь бы не отдать тебя вновь во власть Одиночества. 5.12.2001 22:32 Т-А
Michael: Smale пишет: может все ж - таки не ник ? как-то некрасиво смотрится на страничке.. Несолидно Тогда пусть будет - Летучий Голландец, как псевдоним.
Smale: оки )))
Michael: Одиночество. Я светский человек (не люблю слова "атеист", ибо в душе все мы в кого-нибудь, или во что-нибудь верим) в том смысле, что не соблюдаю традиций какой-либо из религий, но перечитывая то, что в итоге получилось из задуманного, все больше склоняюсь к мысли, что по крайней мере одно нам, смертным, неподвластно - Одиночество. Смотри - так рождается ребенок, маленький человечек, совсем крошечный и беспомощный. Смотри, он пугается этого огромного мира и кричит от удивления и обиды. Мы, взрослые, вырываем его из привычного состояния теплоты и защищенности и отравляем в новый и, пока, загадочный для него мир, наш мир. Разве он просил нас об этом? Нет, но мы решили за него, а за нас решила Природа, Провидение, если хочешь. И теперь этот маленький человечек становится достоянием нашего жестокого и прекрасного мира. Он становится одним из нас, пока маленьким, но все же Человеком. Физически он больше не часть кого-то из нас, он вышел из замкнутого пространства, чтобы стать одним из нас, чтобы стать полноправным членом Великого Сообщества, гордо именуемого Человечеством. Он будет расти, а мы, мы с тобой, будем оберегать его от нашего же мира, его жестокостей и дурного влияния. Как странно, мы дали ему жизнь, чтобы он вошел в наш мир и теперь будем его от этого мира оберегать ... Маленький Человечек, сколько сможем, мы всегда будем рядом с тобой. Рядом с тобой будут твои друзья; добрые и не очень, знакомые и совсем не знакомые тебе люди. Ты всегда будешь окружен самыми разными людьми, но ... так же как и все мы, ты всегда будешь один. Что бы ни произошло в этом мире, мы обречены на Одиночество. В одиночестве мы рождаемся, живем и умираем, даже окруженные миллиардами подобных себе. Я зажгу свечу и долго буду ходить по ярко освещенным улицам, лесным полянам, полям или лугам, чтобы найти Человека, одного единственного, который скажет, что он абсолютно открыт хотя бы для одного, любого другого человека! Мы ищем друзей всю жизнь, но рано или поздно понимаем, что все равно безумно одиноки в этом мире. Мы любим и нас любят, кого-то больше, кого-то меньше, мы хотим раствориться в любимых нами людях, а они в нас самих. Но не попытка ли это вернуться замкнутый мир из которого нас вырвали когда-то очень давно? Мы пытаемся раскрыться тому, кому доверяем и снова замыкаемся в себе то ли от непонимания, то ли от безразличия. А может быть срабатывает инстинкт самосохранения, заставляющий нас оставаться самими собой, единственными и не повторимыми, не давая нам полностью раствориться в ком-нибудь другом? И, о ужас, даже взывая о помощи, расчитывая на сострадание и сочувствие, как часто мы, в последний миг, отталкиваем протянутую руку, полагаясь только на себя. Почему?! Неужели в нас так сильнО стремление к индивидуальности? Или над человечеством довлеет многотысячелетнее проклятье, разрушившее изначальную Гармонию? И прожив жизнь, кому сколько отмерено, мы так же в одиночестве уходим. Как там у классика? "Каждый умирает в одиночку" ? Но может быть, что-то пропущено в доказательстве этой теоремы? Какая-нибудь ошибка? Кто подскажет ... Может быть человеку дано понять, подтвердить или опровергнуть, эту теорему лишь в последний миг его пребывания в нашем бренном мире? Одинок ли он и, если нет, то кто всегда (или только в этот миг), рядом с ним? Как знать?.......... © Michael Rokh, 09.10.2001, Tel Aviv.
Вячеслав: Michael Письма говоришь, ну, пусть будут письма. Они были у меня. Письма. Это единственная связь с родными краями, которая тебя поддерживает, не даёт почувствовать одиноким на этом краю земли, они как бы говорят, что здесь ты временно, что пройдёт год, два, три, и ты снова вернёшься к родным. Чувство одиночества на береговом сигнальном посту усиливалось многократно, по сравнению со своим домом кораблём. Этот пост я наблюдал постоянно проходя мимо него, и когда шли на задание в море, и когда возвращались на базу, сигнальщики с поста, по долгу службы запрашивали позывные корабля, с тем чтобы доложить оперативному дежурному: «Появил такого-то». Этот пост будил в душе какие-то странные чувства: хорошо что я там не служу, в этом маленьком мирке из четырёх человек, в замкнутом пространстве, так, наверно, чувствует себя собака на цепи в будке, а в тоже время, нет над тобой начальства, отстоял вахту и свободен. Эту свободу я почувствовал, когда попал на пост в командировку, заменил выбывшего из строя сигнальщика. Стоишь такой свободный на обрыве скалы, впереди бескрайнее Баренцево море, чуть слева на горизонте проглядывают контуры полуострова Рыбачий, сзади такие же бескрайние сопки, на вид неотличимые, как волны. А гомон чаек и бакланов даёт понять, что это они свободные в своём полёте, пролетая рядом, они как бы хвастаются и говорят: ну, давай взмахни руками и полетели вместе. Но ты, прежде чем взмахнуть и полететь, смотришь вниз, где волны разбиваются о прибрежные скалы, в мыслях высчитываешь, сколько секунд ты будешь наравне с чайками парить в воздухе. Ни что так не ждёшь, как письма. Их ждёшь постоянно, в надежде, что они есть на проходящем мимо корабле, на буксире, с которого пополняем запасы питьевой воды, также первый вопрос по приходе в базу: есть ли почта? Письма получали все. Если кому не писали родственники и девушки из дома, то они с лихвой компенсировали этот пробел письмами от заочниц. Заочницы это были девушки знакомых ребят по кораблю, учащиеся школ, ПТУ, работницы комсомольских организаций фабрик и заводов. Наше почтовое отделение Видяево, было всегда завалено мешками с письмами, которые затем развозились по базам кораблей и подводных лодок. На пост письма доставлял катер с базы, но, только когда заканчивались продукты, а они, по закону подлости, заканчивались не так быстро, ибо такого зверского аппетита на посту почему-то не было, сказывался мало подвижный образ жизни. Какой аппетит, когда сидишь восемь часов в сутки на «голубятне», этой застеклённой со всех сторон будке. Правда в отличие от голубятни, там были, по мимо осветительной сигнальной аппаратуры, ещё стол, два кресла, обогреватели, магнитофон, посуда, ёмкости: рюмки и кружки для чая, бидон для браги, который стоял рядом с обогревателем. Но как можно было спокойно служить, при таком редком появлении катера, когда знаешь, что на базе лежит тебе письмо от девушки, которая снится по ночам? Какая ещё пытка может быть ужаснее? Можно, конечно, не звонить каждый день знакомым писарям, и не спрашивать: есть ли письмо? Можно продукты скармливать рыбам, чайкам, лисам и оленям, подавать тем самым чаще заявку на продукты, но всё равно не получится каждый раз посылать катер. Выход был один. Отстояв вахту, дождавшись отлива, идти, нарушая все законы, в базу. По сопкам путь был в два раза длиннее, а по отливу, километров семь, прыг скок по скользким от водорослей камням, чтобы до нового прилива успеть назад. Движение задерживали проходящие мимо корабли и подлодки, приходилось несмотря на маскировочную одежду, замирать и сливаться с камнями, не дай бог зоркие сигнальщики на мостиках заметят, и примут за диверсанта. И вот ты держишь в руках письмо, со знакомым почерком на конверте, сердце колотится чаще чем при прыжкам по камням. Нет, не сейчас ты его раскроешь, на глазах у всех, а чуть позже, в небольших кустах, когда скроется плавбаза, когда свидетелями будут только чайки, они, свободные, но глупые, будут кричать и ждать, что я им кину хлеба, из своей, в дорогу взятой, заначки. А может быть они и не глупые, знают, что и у них будет праздник.
Michael: Лепота, батенька, лепота ... Бла'олепие ...
Вячеслав: Michael пишет: Лепота, батенька, лепота Что делать. Не у всех тонкие души. Конечно, настроить скрипку сложнее, чем барабан.
Michael: Вячеслав пишет: Что делать. Не у всех тонкие души. Конечно, настроить скрипку сложнее, чем барабан. Не знаю об чём ты, а я грю: лепый церк. стар., а изредка и ныне употреб., особ. в перм. хороший, ЛЕПЫЙ церк. стар., а изредка и ныне употреб., особ. в перм. хороший, красивый, прекрасный, благовидный; лепший, лучший; лепше нареч. употреб. в зап. губ., также лепей, лучше. Лепей ба сделау паболи! Вражье-то лепко (лепо и лепко), а Божье-то крепко. Лепо, хорошо, бесподобно, красиво, пригоже, пристойно, прилично. Лепота ж. краса, баса, красота, пригожество; благобразие; великолепие. Лепогривый, лепокудрый и пр. у кого красивая грива, кудри и пр.
Вячеслав: Получает мужик от жены с юга телеграмму. "Вышли денег". Ворчит: - Ну, бля, нет чтобы просто написать: вышли денег. А то ж так: - Вышлиии денег, вышлиии денег!!!
Вячеслав: зы. Вот кончится на солнце мощнейшая вспышка, может народ и подтянется.
Smale: Чукча Спасибо большое ))) Получила все письма )))
Вячеслав: Письма, письмами, но... Чувство, что на посту все равны и фактически нет начальства, нет жесткого режима, начало закладывать в голову мысль: можно договориться отстоять две вахты подряд, иметь тридцать два часа свободного времени, а не смотаться ли в Видяево, позвонить любимой девушки с почты, заодно купить курева ребятам. От мысли, что вот звоню, она, конечно, не ожидает, будет спрашивать: алё, кто это? А ты в ответ: ну, здравствуй, это я, решимости прибавлялось. Сомнения вызывало ЧП, которое случилось почти годом ранее, оно всегда было как бы напоминанием, что это дикий север, бескрайние просторы не только моря, но и суши, похожие, как братья близнецы сопки, долгая полярная ночь. С плавбазы, которая постоянно была на приколе, на ней находился штаб дивизиона и все береговые службы, двое матросов ушли в самоволку в Видяево. Это километров десять напрямик через сопки, была зима, достали где-то лыжи, и вперёд, погода испортилась, к обговоренному сроку они не вернулись, организовали поиски, в которых все свободные от вахт участвовали. Нашли. Ребята были ещё живые, но что врезалось в память, это звук, который послышался от ног, когда их положили на палубу, как бы метал по металлу. Ноги потом ампутировали. Этот случай стоял у меня перед глазами, когда сам вскоре уже попал в аналогичную ситуацию, он-то, видимо, и помог не замёрзнуть. Сомнения вызывают противоречивые чувства, и кто-то внутри шептал: прочь сомнения извне, привыкаем к новизне, как пел Высоцкий. Лыжи на посту были, катались на них с сопок, осталось продумать маршрут. Населённые пункты располагались по вершинам треугольника: пост, база, Видяево. Расстояние от поста до базы семь километров, от базы до Видяево десять, а от поста по гипотенузе треугольника, по теореме Пифагора получалось где-то около двенадцати, это если лететь напрямик птицей. Также надо было учесть такие детали, как не выйти на дорогу, с какой стороны войти в город, не через КП ведь, во что одеться, чтобы сойти за местного. Ребята уже ходили пару раз, посоветовали надеть телогрейку, ватные штаны, маскировочный халат, с шапки открутить красную звезду. Дождался благоприятного прогноза, взял немного продуктов, пошёл. Чувствовал себя диверсантом, и смех и грех, придерживался заданного направления, поглядывал на полярную звезду. Мыслей почему-то, что могу заблудиться, что может сломаться лыжа, не было, вот она наивность и неопытность. А ведь это был мой первый одиночный выход в сопки, впереди маячил эффект от звонка подружке. Забегу вперёд, скажу, лыжу я не сломал, на гражданке, у меня уже был второй разряд по лыжам, и с ними обращаться я умел, но всё же. (Что-то похожее я уже выкладывал где-то, но продолжения не было, разборки на лодке, как всегда были в приоритете. Может быть придётся завтра напрячь память, самому интересно, как получится).
полная версия страницы