Форум » Название подфорума7 » Сказки о нашей жизни » Ответить

Сказки о нашей жизни

Гурон: Сказка про Путина -------------------------------------------------------------------------------- Рассказывают также, что царь нынешний не настоящий. Настоящий Путин, патриот и коммунист, томится в кремлевский подвалах. Закован он в кандалы тяжелые, а на лице его маска железная, чтобы даже тюремщики не знали, что за пленника охраняют. Доносятся до него вести про бесчинства боярские, про лихоимства купеческие. Плачет он горючими слезами, что помочь народу ничем не может, гремит цепями железными. Да нет у Путина той силы цепи порвать, двери-решетки повыломать и выйти на волюшку вольную лиходеев покарать да житье доброе для народа обустроить. Так все вышло, что на деле был он Штирлицем, который внедрился во вражеское логово собчачье. Была у него маскировочная шапка-невидимка, и потому до поры до времени считали все Путина из Тайного приказа по всему верным ельцинцем. Вошел он в доверие к Семье: показалось женам-дочкам-зятьям да всей камарилье ельцинской, что вернее его не сыскать, и в тяжелый момент назначили Путина Преемником. Но на деле Путин таил свои замыслы, ждал момента, чтобы, достигнув высшей власти, все и совершить. Кроме шапки-невидимки, был у него выкованный мастерами Тайного приказа меч-кладенец, коим он хотел он кащеев порубать, чтобы потом богатеев поприжать, олигархов всех до одного замочить в сортире. И все ради того, чтобы народ облагодетельствовать, Советский Союз восстановить, и, может быть, даже снова коммунизм строить. Народ про то прознал очень захотел такого доброго царя. Все почти у него вышло у Путина, да однажды ночью в царских палатах увидел сон дивный о грядущем величии России, о счастье народном, о кручине заморских бушев-горынычей да яг-кондолиз. от искренности и открытости души разговорился Путин во сне. И надобно ж беде случиться: слышал все то бормотанье боярский наушник, и помчался предупредить хозяев о грозной опасности их свободе да мошне. Собрались злые бояре на совет скорый, ибо нельзя медлить, коли дело до живота доходит. Послали стрельцов, навалились те на Путина спящего, отобрали шапку-невидимку да меч-кладенец заветный, заковали руки-ноги в оковы тяжелые. Провели бояре злые суд скорый да неправедный и решили, страшась гнева народного, не убивать Путина, а заточить в подземелья кремлевские. Чтобы народ не взбунтовался, царя поддельного поставить как две капли воды похожего на Путина и лицом, и речью. А настоящему Путину маской железной лицо заковали. Так все и вышло. Отыскали бояре двойника разумом недалекого, робкого да лицом бледного. Обрисовали задачу да пообещали ему бочку варенья и корзину печенья за службу верную. И стал править в России лже-Путин, бояре да опричиники его народ монетизациями льгот да прочими либеральными реформами грабят и купцам честным проходу не дают поборами. А перед заморскими государями робость великую лже-Путин проявляет, те все разумеют, усмехаются да глумятся, и даже самые заморыши норовят обидное сказать. Да только лже-Путину горести народные да неуважение кесарей стран сопредельных и заморских по барабану, жрет он боярское печенье, заедает вареньем да радуется. А тем временем настоящий Путин, что патриот и коммунист, по-прежнему томится в кремлевский подвалах. Плачет слезами горючими да все ждет избавителя. Разобьет богатырь новый русский двери-оковы и Путина на свет белый, волюшку-вольную выведет, отнимет у злых бояр меч-кладенец заветный да шапку-невидимку, вернет хозяину, чтобы тот смог наконец свои замыслы великие о счастье народном в жизнь воплотить. Растает как морок тогда лжецарь-двойник, побегут в дали заморские злые бояре да опричники, а владыки иноземные повинятся в дерзостях да послов с поклонами да дарами дорогими присылать будут Не идет пока этот чудо-богатырь, но говорит молва народная, что народился он уже, растет-мужает, и час чудесного избавления Путина близок. Вот и сказочке конец, а кто слушал вступайте в новое движение "Наши". Оригинал по адресу: http://forum.msk.ru/material/society/273.html

Ответов - 3

Гурон: Английская народная сказка. Перевод Михалкова. Самый точный перевод – аkа Чешусь. 1. Жили-были на свете три поросенка. Ну, натуральные свиньи, хоть и братья. Все одинакового роста, кругленькие, розовые, с одинаковыми веселыми хвостиками. Говорят, были в ту пору у них и другие родственники – Хрякошвили, Поросян и, прости Господи, Свинкельштейн. Но о них народная молва умолчала. А тех трех поросят звали просто: Ниф-Нифас, Нуф-Нуфченко и ИваНаф (он же Иванов, он же Наф-Наф). Все лето они кувыркались в зеленой траве, грелись на солнышке, пили водку, после чего нежились в лужах, а с утра пили рассол. Короче, социализм строили. С человеческим лицом… Но вот наступила осень – паршивое время. Солнце уже не так сильно припекало, серые облака тянулись над пожелтевшим лесом. Кушать после того, как отобрали спецпаек, хотелось особенно сильно… - Пора нам подумать о зиме, — сказал как-то ИваНаф своим братьям, проснувшись рано утром. - Я весь дрожу от холода. Мы можем простудиться и заболеть свинкой. Давайте перестроим наш маленький дом и будем зимовать вместе под одной теплой крышей. Как и раньше. Что нам делить? Мы же братья… Но Ниф-Нифасу и Нуф-Нуфченко не хотелось браться за работу. Никогда не работали, а чего бы тут вдруг? Гораздо приятнее в последние теплые дни гулять и прыгать по лугу, как и раньше, чем рыть землю и таскать тяжелые камни. Авось, ИваНаф снова накормит… - Успеется! До зимы еще далеко. Мы еще погуляем, — сказал Ниф-Нифас, - и вообще, ИваНаф, - ты мерзкий оккупант. - Когда нужно будет, я сам построю себе дом, — сказал Нуф-Нуфченко и лег в лужу, пережевывая очередной кусок сала, - и вообще, ИваНаф, ты, блин, оккупант. Надоел! - И мне тоже надоел, - добавил Ниф-Нифас. И противно взвизгнул с прибалтийским акцентом. - Ну, как хотите. Берите себе столько сувернитета, сколько угодно. Тогда я буду один строить себе дом, — сказал ИваНаф. - Я не буду вас дожидаться. Свиньи с возу – России легче… 2. С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Но Ниф-Нифус и Нуф-Нуфченко не торопились. Им и думать не хотелось о работе. Они бездельничали с утра до вечера. Они только и делали, что играли в свои поросячьи игры, прыгали и кувыркались. А когда начинали замерзать, прижимались друг к другу и медитировали: это все ИваНаф виноват, оккупант проклятый, это из-за него мы, прогрессивные мерзнем и страдаем, он у нас за все заплатит. - Сегодня мы еще погуляем, - говорили они, - а завтра с утра возьмемся за дело. Тем более, нам тут из-за океана бабок обещали подбросить. А если мы обгадим ИваНафа, то бабок еще больше дадут. Хорошие там за океаном люди. Добрые. И нас любят. Видимо, мы действительно хорошие и демократичные в отличие от этого быдла – ИваНафа. Послал же Бог братца… Чтоб его! И только тогда, когда большая лужа у дороги стала по утрам покрываться тоненькой корочкой льда, а из-за океана им никто ничего не присылал (если не считать презервативов и секонд-хэнда), ленивые братья взялись наконец за работу. Ниф-Нифус решил, что проще и скорее всего смастерить дом из соломы. А чё? Европа близко, чай не оставит в беде – даст денег на демократию. Посоветовавшись с ЕС, он так и сделал. Уже к вечеру его хижина была готова. Лучшей похвалой ему стали комплименты свинок из ЕС: гуд, Нифус, быстро демократизировался, хороший мальчик… Ниф-Нифус положил на крышу последнюю соломинку и, очень довольный своим домиком, весело запел: — Хоть полсвета обойдешь, Обойдешь, обойдешь, Лучше дома не найдешь, Не найдешь, не найдешь! Да здравствует свободная Прибалтика! Да здравствует великий прибалтийский народ! Напевая эту песенку, он направился к Нуф-Нуфченко. Нуф-Нуфченко невдалеке тоже строил себе домик. Он старался скорее покончить с этим скучным и неинтересным делом. Работать неохота, но надо. Правда, он был умнее братца Ниф-Нифуса и понял, что в соломенном доме зимой будет очень холодно. Хоть в Украине и теплый климат, а дом будет прочнее и теплее, если его построить из веток и тонких прутьев. Быстро и дешево. Да и запад поможет, если что… Так он и сделал. Вбил в землю колья, переплел их прутьями, на крышу навалил сухих листьев, и к вечеру дом был готов. Быстро, толерантно, демократично… Нуф-Нуфченко с гордостью обошел его несколько раз кругом и запел: - У меня хороший дом, новый дом, прочный дом, Мне не страшен дождь и гром, дождь и гром, дождь и гром! Оккупанты не страшны, не страшны, не страшны. Пусть подохнут москали, москали, москали. Не успел он закончить песенку, как из-за куста выбежал Ниф-Нифус. - Ну, вот и твой дом готов! — сказал Ниф-Нифас брату. - Я говорил, что мы и одни справимся с этим делом! Теперь мы свободны и можем делать все, что нам вздумается! И даже требовать у ИваНафа компенсаций. Этот оккупант нам по жизни должен, чтоб он сдох, когда расплатится… 3. - Кстати, пойдем к ИваНафу и посмотрим, какой он себе выстроил дом! Наверняка водяру хлещет в помойной луже, что еще быдлу делать, - сказал Нуф-Нуфченко. - Пойдем-ка посмотрим-ка, пойдем-ка посмотрим-ка! — согласился Ниф-Нифас. И оба брата, очень довольные тем, что им ни о чем больше не нужно заботиться, раз американцы о них позаботились и бабла наваляли, скрылись за кустами. А ИваНаф вот уже несколько лет был занят постройкой. Он натаскал камней, намесил глины и теперь не спеша строил себе надежный, прочный дом, в котором можно было бы укрыться от ветра, дождя, мороза и внешних врагов. Да и ядерные боеголовки оказались как нельзя кстати. Он сделал в доме тяжелую дубовую дверь с засовом, чтобы всякая сволочь из соседнего леса не могла к нему забраться. Ниф-Нифус и Нуф-Нуфченко застали брата за работой. Почему-то они всегда заставали брата за этим неблагодарным для демократических особей занятием. - Что ты строишь? — в один голос закричали удивленные Ниф-Нифас и Нуф-Нуфченко. - Что это, дом для демократического общечеловеческого поросенка или крепость для агрессивного быдла? - Дом поросенка должен быть крепостью! — спокойно ответил им ИваНаф, продолжая работать, - иначе любой позорный волк будет тебя иметь во все дыры. - Не собираешься ли ты с кем-нибудь воевать, подлый оккупант и агрессор? - весело прохрюкал Ниф-Нифас и подмигнул Нуф-Нуфченко. И оба брата так развеселились, что их визг и хрюканье разнеслись далеко по общевропейской лужайке. 4. А ИваНаф как ни в чем не бывало продолжал класть каменную стену своего дома, развивать промышленность и вооружение, мурлыча себе под нос песенку: — Я, конечно, всех умней, Всех умней, всех умней! Дом я строю из камней, Из камней, из камней! Никакой на свете зверь, звезднополосатый зверь, не ворвется в эту дверь, в эту дверь, в эту дверь! - Это он про какого зверя? - спросил Ниф-Нифас у Нуф-Нуфченко. - Это ты про какого зверя? - спросил Нуф-Нуфченко у Наф-ИваНафа. - Это я про Серого Уолкера! - ИваНаф и уложил еще один камень в гроб мирового империализма. - Посмотрите, как он боится нашего друга Уолкера! — сказал Ниф-Нифас. - Он боится, что его съедят! — добавил Нуф-Нуфченко. И братья еще больше развеселились. - Какие здесь могут быть проблемы – с этим Уолкером. Он же наш кормилец и поилец! - сказал Ниф-Нифас. - Никаких Уолкеров нет! Он просто трус! - добавил Нуф-Нуфченко, - и оккупант. И оба они начали приплясывать и петь: - Нам не страшен Серый Уолкер, Серый Уолкер, Серый Уолкер! Потому что он добрый Уолкер, щедрый Уолкер, мудрый Уолкер. Они хотели подразнить ИваНафа, но тот даже не обернулся. Действительно, чего на всякую шваль внимание обращать… — Пойдем, Нуф-Нуфченко, - сказал тогда Ниф-Нифасу. - Нам тут нечего делать! Придем позже – за компенсациями… И два храбрых братца пошли гулять. 5. По дороге они пели и плясали, воспевали дифирамбы мудрому новому хозяину Уолкеру, а когда вошли в лес, то так расшумелись, что разбудили Серого Уолкера, который спал под сосной. - Что за шум? — недовольно проворчал злой и голодный янки, падая с велосипеда и давясь очередным крендельком. - Ну, какие тут могут быть враги. Нам, демократичным, все теперь братья! — говорил в это время Ниф-Нифас. И вдруг они увидели настоящего живого Уолкера в ковбойской шляпе! Обгадились, конечно, сначала от страха. Уолкер стоял за большим деревом, и у него был такой страшный вид, такие злые глаза и такая зубастая пасть, а также ядерные боеголовки, что у Ниф-Нифаса и Нуф-Нуфченко потекло из штанов… Никогда еще не приходилось им так быстро бегать! Сверкая пятками и поднимая тучи пыли, поросята неслись каждый к своему дому. Ниф-Нифас первый добежал до своей соломенной хижины и едва успел захлопнуть дверь перед самым носом Уолкера. - Сейчас же отопри дверь, лабус! - прорычал Уолкер. — Я пришел тебя окончательно демократизировать в своем желудке. А не то я дверь выломаю! - Нет, — прохрюкал Ниф-Нифас, — я еще не готов демократизироваться до такой степени… За дверью было слышно дыхание страшного зверя. - Сейчас же отопри дверь, раб! — прорычал Уокер. — А не то я так дуну, что весь твой дом разлетится! На атомы и молекулы… Но Ниф-Нифас от страха описался и ничего уже не мог ответить. Тогда волк начал дуть: "Ф—ф—ф—у—у—у! Какая гадость". С крыши дома слетали соломинки, стены дома тряслись. Лабусы не на шутку обосрались…. Уолкер еще раз глубоко вздохнул и дунул во второй раз: "Ф—ф—ф—у—у—у!" Когда Уолкер дунул в третий раз, дом разлетелся во все стороны, как будто на него налетел ураган. И независимость кончилась… 6. Уолкер щелкнул зубами перед самым пятачком маленького поросенка. Но Ниф-Нифас по старой привычке, изученной за века рабства, ловко увернулся и бросился бежать. Через минуту он был уже у двери Нуф-Нуфченко – брата по антироссийской коалиции. Едва успели братья запереться, как услышали голос Уолкера: - Ну, теперь я съем вас обоих! Ниф-Нифас и Нуф-Нуфченко испуганно поглядели друг на друга. Но Уолкер очень устал, гоняясь намедни за иракскими кроликами, и потому решил пойти на хитрость. - Я передумал! — сказал он так громко, чтобы его услышали в домике. - Я не буду есть этих худосочных поросят! Я им еще денег дам! - Ты слышал? — спросил Ниф-Нифас у Нуф-Нуфченко. - Он сказал, что еще нам денег даст. Это очень хорошо! Братьям стало весело, и они запели как ни в чем не бывало: - Спасибо мудрому Бушу-Уолкеру и дай Бог ему здоровья! А Уокер и не думал никуда уходить. Он просто отошел в сторонку и притаился. Ему было очень смешно. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться. Как ловко он обманул двух глупых, маленьких свиней! Когда свиньи совсем успокоились и пошли выступать на Евровидении, Уолкер привычно взял овечью шкуру и осторожно подкрался к дому. У дверей он накрылся шкурой и тихо постучал. Братья-свиньи очень испугались, когда услышали стук. - Кто там? — спросили они, и у них снова затряслись хвостики, и из них посыпались испуганные какашки. - Это я—я—я — бедная маленькая американская овечка! — тонким, чужим голосом пропищал Уолкер. — Пустите меня переночевать, я несла демократию и отбилась от стада и очень устала! Я много миллиардов потратила в Ираке… - Пустить? — спросил брата добрый фашист Ниф-Нифас. - Овечку можно пустить! — согласился Нуф-Нуфченко, - американская все-таки… Но когда поросята приоткрыли дверь, они увидели не овечку, а все того же зубастого Уолкера. Братья снова обосрались и захлопнули дверь и изо всех сил налегли на нее, чтобы страшный зверь не смог к ним ворваться. 7. Уолкер очень рассердился на своих рабов. Он сбросил с себя овечью шкуру и зарычал: — Ну, погодите же! От этого дома сейчас ничего не останется! И он принялся дуть всем своим ядерным арсеналом. Дом немного покосился. Волк дунул второй, потом третий, потом четвертый раз. С крыши слетали листья, стены дрожали, но дом все еще стоял. И, только когда волк дунул в пятый раз, дом зашатался и развалился. Одна только дверь некоторое время еще стояла посреди развалин. В ужасе украинская и прибалтийская свиньи бросились бежать. От страха они какали на ходу, у них отнимались ноги, каждая щетинка дрожала, носы пересохли. Братья мчались к дому ИваНафа. Уолкер нагонял их огромными скачками. Один раз он чуть не схватил Ниф-Нифаса за заднюю ножку и едва не отымел, как это всегда бывало, но тот вовремя отдернул ее и прибавил ходу. 8. А Ниф-Нифас и Нуф-Нуфченко ни живы, ни мертвы подбежали в это время к дому ИваНафа. Брат быстро впустил их в дом. Знал, что говно эти братцы, а все равно впустил. Добрый… Бедные поросята были так напуганы, что ничего не могли сказать. Они молча бросились под кровать и там притаились. ИваНаф сразу догадался, что за ними гнался волк. Но ему нечего было бояться в своем каменном доме. Он быстро закрыл дверь на засов. Тут как раз постучали в дверь. - Кто стучит? — спокойным голосом спросил ИваНаф. - Открывай без разговоров! — раздался грубый голос оборзевшего Уолкера. - Как бы не так! И не подумаю! — твердым голосом ответил ИваНаф. - Ах так! Ну, держитесь! Теперь я съем всех троих! У меня боеголовка есть. - Попробуй! — ответил из-за двери ИваНаф, даже не привстав со своей табуреточки, - у меня на твою головку три найдутся. Забыл Вьетнам, сука порхатая? ИваНаф знал, что ему и братьям нечего бояться в прочном каменном доме, который строился веками. Тогда Уолкер втянул в себя побольше воздуха и дунул, как только мог! Ой, как он дунул! Уолкер посинел от натуги. Дом стоял как крепость. Россия… Уолкер стал от злости царапать когтями стены дома и грызть камни, из которых они были сложены, но он только обломал себе когти и испортил зубы. Голодному и злому Уолкеру ничего не оставалось делать, как убираться восвояси. Но тут он поднял голову и вдруг заметил большую, широкую трубу на крыше. - Ага! Вот через эту трубу я и проберусь в дом! — обрадовался Уолкер. Он осторожно влез на крышу и прислушался. Он быстро бросился к котлу, в котором на огне кипела вода, и сорвал с него крышку. И черный, как трубочист, Уолкер бултыхнулся прямо в кипяток. Никогда еще ему не было так больно! И больше не будет, потому как издох сволочь американская… И всей Америке наступил долгожданный кирдык. С этих пор братья стали жить вместе, под одной крышей. Вот и все, что мы знаем про трех маленьких поросят – Ниф-Нифаса, Нуф-Нуфченко и ИваНафа. К-О-Н-Е-Ц (С)пёрнуто с http://www.cprf.ru/forum/

Гурон: Сказка о частном доме -------------------------------------------------------------------------------- Взято на http://malchish.org/index.php?p=119 Давным-давно, в некотором царстве, в некотором государстве, в эпоху Обвальной Приватизации, стоял Дом. Он ничем не выделялся среди других Домов, но за свою не очень долгую (для Домов) жизнь уже пережил и Времена Оттепели, и Период Застоя, и Великую Перестройку, но еще продолжал стоять и даже надеялся на лучшие времена. Эпоха Обвальной Приватизации наступила как-то незаметно. То, что дела обстоят не совсем благополучно, Дом понял, когда одна из квартир вдруг объявила себя Частной Суверенной Квартирой. Дом попытался объяснить ей, что будет не совсем удобно сохранять полный суверенитет в общем доме. Но было уже поздно. Одна за другой квартиры объявляли себя частными и суверенными. Дом скоро понял, что уже ничего не в силах изменить, и, наверное, от сознания собственного бессилия у него расстроилась канализация. Первыми это заметили квартиры первого этажа и забили тревогу. Но тут выяснилось, что канализация тоже стала частной и суверенной и требует многократного повышения платы за ремонт и пользование. После непродолжительной дискуссии все квартиры, за исключением квартир пятого этажа, пришли к соглашению о совместном пользовании канализацией. Квартиры пятого этажа заявили, что для них приоритетными являются проблемы Крыши, а проблемы Канализации их пока не касаются. Это заявление привело к стихийному митингу, имевшему следствием лишение Квартир пятого этажа права пользования Канализацией. После чего в Доме установилась напряженная тишина. Некоторое время спустя Дом вдруг почувствовал между четвертым и пятым этажами влагу. Тут же Квартиры четвертого этажа в одностороннем порядке вернули Квартирам пятого этажа право пользования Канализацией. После этого в Доме опять начались бурные дебаты между Квартирами. В результате появилось решение, которое все признали наиболее удачным — Дом был переименован в Частный Дом. Узнав об этом, Дом понял, что для него настали самые тяжелые времена. В Доме постоянно менялось правление. Он начал часто болеть. То у него пропадал свет, то кончалась вода, то расстраивалась канализация. Дом стал часто мерзнуть. Стены Дома стали сырыми от протечек и местами обвалилась штукатурка. Подъезды Частного Дома стали зарастать грязью, и вокруг него стали расти кучи мусора. Тяжелее всех приходилось Квартирам первого этажа, но Квартиры верхних этажей высокомерно относились к их трудностям. Это привело к возникновению Тайного Союза Квартир первого этажа. На тайном совете одна из Квартир призналась, что ей удалось, по случаю, приватизировать четыре реактивных двигателя, которые можно использовать для превращения Частного Дома в одноэтажный. Проект получил условное название «Гидроизоляция» и был немедленно принят к исполнению. Дом, слушая все это, только стонал и скрипел. На следующий день Квартиры первого этажа объявили о начале работ по дальнейшему усилению гидроизоляции между первым и вторым этажами. Работы велись необыкновенно быстро, а Квартиры верхних этажей по-прежнему высокомерно смотрели на первый этаж. И вот в одно прекрасное утро на углах Дома взревели реактивные двигатели. Дом дрожал и всеми силами старался устоять на месте. Но, как оказалось, Квартиры первого этажа чего-то не учли и Дом оторвался от Фундамента. Поднимаясь в небо, Дом начал разваливаться на Квартиры, Блоки и отдельные кирпичи, и только тут все Квартиры поняли, что их связывал и обеспечивал надежное и устойчивое существование именно Фундамент и именно он был самым важным в их жизни. Но было уже поздно. А. ЖУКОВ

Michael: Ой, шой-то здорово мне это оранжизмы напоминает, в части театрализованных представлений с подстилкой ... Упс! Подоплёкой, конечно. Ты чё, на буржуйскую пропаганду купился?




полная версия страницы