Форум » Название подфорума7 » Свирепый Чукча » Ответить
Свирепый Чукча
Чукча: “НОВЫМ РУССКИМ” Скитальцы призрачного рая, глухие жертвы лживых фраз, народ России умирает и прекращается на вас, – коль юными или седыми, вы, отрекаясь от всего, наследуете только имя, забыв о доблестях его… © Чукча
Ответов - 28, стр:
1 2 All
Чукча: В РЕСТОРАНЕ В мертвенной дрожи неона – чередование блюд: особи – из силикона, спазменно скалясь, жуют. Бьётся в груди калькулятор… Аудиоразговор… Тешит перстнёвое злато Оптиковолокновзор… В дымных клубах возвышенье, розовый свет… голубой – мечутся голые тени, совокупляясь с… трубой. Речь, вперемешку с отрыжкой, косноязычно течёт… …Скачет Россия вприпрыжку, а поводырь её – чёрт… © Чукча
Гурон: Массаракш! Чукча Ты молодец!
Вячеслав: Гурон И ты молодец, в перевоспитании не перевоспитуемых индивидУев, в своём недомыслии, осмысления тех грандиозных проблем человечества, которые их мозг не мОгет осмыслить. Кесарю кесарево и далее по списку.
Чукча: В ответ брату Гурону: О СОВЕСТЬ НЕ ИМУЩИХ Сижу в коляске с мыслью куцей: Вот если б я однажды смог, Упёршись в скорость, оттолкнуться – И сбросить злые путы с ног! Невзгоды – в памяти не стёрли: Какой хмельной у счастья вкус – Бежать до стука сердца в горле, До рези тоненькой в боку!.. Увы, мы грёзам не родные, Мы даже не знакомы им, Близки реалии иные Мне и товарищам моим. Мы суть песчинки пыли древней, Мы – страждущих в пустыне глас, Мы – тени срубленных деревьев: Мы есть и… нет как будто нас. Давно уж инвалид не сводит С концами нищие концы, Но вновь о “рыночной свободе” Долдонят сытые юнцы. Плодят законы в схватках жарких “Косцы”, не знавшие полей, Комедианты и кухарки… Нет там лишь наших костылей… В палитре псевдодемократий Жестокость властвует и ложь, Знать не дано чиновной рати – Насколько остр бессилья нож! Чем безысходней жизнь, тем чаще Телеэкран рисует нам Их оловянный взгляд, скользящий По людям, словно по вещам. Прости овец своих заблудших, Страдалец скорбного креста, И, свет пролив в пустые души, На путь их истинный наставь. Вложи в надбровия бульдожьи Самоназначенных “мессий” – Что все равны пред ликом Божьим, И есть в Завете – “Не убий!” © Чукча
Гурон: Чукча Мы с тобой одной крови!
Чукча: Гурон пишет: цитатаМы с тобой одной крови! Ты и я
Чукча: МЫ УШЛИ поэма К 10-летию вывода Западной группы войск из Германии Майским солнечным днём, в 45-ом, Власть над миром взяла тишина – Обезглавлена русским солдатом, Захлебнулась от крови война. Смолк победный салют – отпылала И «союзническая любовь»; Льдом «холодной войны» обрастала Голубая планета – мир вновь Расколола политика-стерва На Восточный и Западный блок, И опять орудийные жерла Хищно вызверились на восток. Нас история остерегала – Рано пушки стране зачехлять… И хоть армия смертно устала, Решено было сформировать Группу войск. А рассветом июньским Маршал Жуков возглавил её – Ставка 1-го Белорусского Ей сдала управленье своё. Заслонив пол-Европы собою, Шесть гигантских армейских громад С Рудных гор – до балтийских прибоев Заступили в бессрочный наряд. В гарнизонах средь мёртвых развалин Городки зажигали огни, Ремзаводы и школы вставали: Группа – нечто анклаву сродни. Сотни тысяч людей, полстолетья, Вдалеке от родимой земли, За безоблачность мира в ответе, Боевые дежурства несли; День и ночь мастерство боевое Повышали; растили детей… …Только грянуло время лихое – Торжества небесспорных идей. По велению «сильных Отчизны», Как гигантский пожар, занялось Беспримерное по драматизму И размаху движение войск. Шли колоннами люди и танки – Города провожали полки, И парило «Прощанье славянки» Над крестами костёлов и кирх. В соответствии с графиком строгим На восток понеслись поезда; Для германской железной дороги Началась «боевая страда». И с холодными волнами споря, Тёк в Россию «железный поток» – Шли войска по Балтийскому морю Через порты Мукран и Росток. Шли и в зной, и по первой пороше, И – когда ливень землю поил; И – когда «благодарная» Польша Перекрыла границы свои… Вот особенность воинской доли – Шли, не ведая – что суждено: Этих бросили в голое поле, Тех – расформировали давно. Кто – на рынке; кто – сторожем в… баньке; Кто, оболганный, сгинул в Чечне; Кто – «бомбит» по ночам на «Трабанте», А с утра верно служит стране. Примелькалась у донорских пунктов Офицерская гордая стать – Ни жилья, ни довольствия, будто Стала мачехой Родина-мать… …Это всё – впереди, а пока же Ждёт отправки последний состав. В эшелоне порядок налажен, Как диктует солдату Устав. Марш прощальный гремит меж домами – От оркестра оглох городок. Тепловоз, засипев дизелями, Исторгает протяжный гудок… Эхом лес тепловозу ответил, Лязгнув сталью, пошёл эшелон, И запутался солнечный ветер В кумаче расчехлённых знамён. К козырьку выразительно гордо Вскинул руку суровый Главком, Но нежданно-негаданно к горлу Подкатился предательский ком: Вспыхнул в памяти образ природы Забайкальской родной стороны, Где прошли босоногие годы, Опалённые жаром войны. Вспомнил он стародавнего друга, Что в афганских предгорьях убит, И солдата – отца, что под Лугой В безымянной могиле лежит… Сколько их по российским просторам – Кто с войной не по книжкам знаком, Кто клеймён был её приговором! И подумал последний Главком: «Не за деньги и не за медали, Не за должности и не за страх, – Помня святость Присяги, стояли Мы на передовых рубежах! Да, уйдём мы. Но разве остудит Пыл агрессора наш мирный шаг?.. Беспристрастное время рассудит – Кто был прав, Кто был глуп, Кто был враг!..». …Сутки. Ночь. Вот уже замелькали Островки подмосковных платформ. Люди ратные смело вступали В мир, казалось, достойных реформ. Только начал редеть очень быстро Всеармейский «подушный кадастр». Кровь – на совести тех «пацифистов» – Обладателей сонма гражданств, – Кто с экрана блажит что есть силы, Мол, угроза войны – это бред, – Нет сегодня врагов у России! Только вот и союзников – нет… …Мы ушли. В штабе – гулкое эхо. Но не быть «святу месту» пустым – Под тяжёлым ботинком морпеха Затрещали у школы кусты. Полигоны и аэродромы, Склады и городки, не спеша (Словно шли по полям Оклахомы), Занимали войска США. Занимали без боя, степенно, Под весёлый мотив «Янки дудль». Что ж, безлюдный Вюнсдорф – не Арденны В 45-ом далёком году…
Чукча: Мы ушли. НАТО, словно короста, Обложило Европу за год И, уроки забыв «Дранг нах остен», Устремилось в «крестовый поход». Снова с польского берега Буга (Как в истории было не раз), Враг, охвачен безумья недугом, Сквозь прицелы исследует нас. Мы ушли… Но остался потомкам В Трептов-парке, в сердцах и в веках «Воин-освободитель» – с ребёнком На могучих и добрых руках! август 2004 года. © Чукча
Чукча: КТО?.. Под сенью славы дедов – памятной, в нашивках, в галстуках, в значках; в номенклатурных “Волгах” папиных, они – в горком, в обком, в ЦК… А я, “учтённый” детской комнатой, по зову сердца и души – в колхоз, на БАМ, морозом скованный; на огневые рубежи… …Теперь они в коттеджах писаных, в ночных вертепах, в казино – из чар, павлинами расписанных, пьют иноземное вино. А я, с лучиною наструганной, в пятиэтажке ледяной, пью квас и луковицей хрупаю – с краюхой хлебушка. Ржаной… Когда же вдруг порой заснеженной наступит испытаний час, кто бремя вынесет из нас: я или этот клан изнеженных?.. © Чукча
Чукча: КТО?.. Под сенью славы дедов – памятной, в нашивках, в галстуках, в значках; в номенклатурных “Волгах” папиных, они – в горком, в обком, в ЦК… А я, “учтённый” детской комнатой, по зову сердца и души – в колхоз, на БАМ, морозом скованный; на огневые рубежи… …Теперь они в коттеджах писаных, в ночных вертепах, в казино – из чар, павлинами расписанных, пьют иноземное вино. А я, с лучиною наструганной, в пятиэтажке ледяной, пью квас и луковицей хрупаю – с краюхой хлебушка. Ржаной… Когда же вдруг порой заснеженной наступит испытаний час, кто бремя вынесет из нас: я или этот клан изнеженных?.. © Чукча
Чукча: КТО?.. Под сенью славы дедов – памятной, в нашивках, в галстуках, в значках; в номенклатурных “Волгах” папиных, они – в горком, в обком, в ЦК… А я, “учтённый” детской комнатой, по зову сердца и души – в колхоз, на БАМ, морозом скованный; на огневые рубежи… …Теперь они в коттеджах писаных, в ночных вертепах, в казино – из чар, павлинами расписанных, пьют иноземное вино. А я, с лучиною наструганной, в пятиэтажке ледяной, пью квас и луковицей хрупаю – с краюхой хлебушка. Ржаной… Когда же вдруг порой заснеженной наступит испытаний час, кто бремя вынесет из нас: я или этот клан изнеженных?.. © Чукча
Чукча: * * * Бездарная телереклама опять навязывает мне то Кипр, то Мальту, то Багамы – в прибойной пенистой волне; точёный стан нагих мулаток и дом, скребущий по звезде… А мне милее ставни хаток и стать кустодиевских дев. Картинки побережий душных не в состоянии согреть изменой раненную душу – в далёком клятом декабре. Мой русский взор влекут и манят, дождём завешаны косым, плывущие в густом тумане пейзажи средней полосы. Здесь по зелёному покрову, пересечённому рекой, шершавым языком – коровы сминают клевер в молоко; здесь звоном зреющих колосьев гудит пшеничный океан, здесь ветерок с лугов доносит полынно-ягодный дурман. Здесь белоснежные кудели зима роняет по дворам, здесь иней спит на лапах елей, подобен нитям серебра. Здесь род грачиный слился с пашней, здесь бьёт в литавры вешний гром, здесь нашим – русским – духом пахнет, здесь мы родились и умрём… © Чукча
Чукча: “…При малейшей опасности замираю на десятилетия…” (Н.В. Рябинина) * * * Скорбный путь инвалидности безнадёжно и замкнуто длителен, и скажу с очевидностью: мы в Отчизне – сторонние зрители… Образ жизни диктуется неприступностью лестничноклетия. Говорят, что на улице бродит новое тысячелетие… Полудрёмное бытие… Милость – битыми молью продуктами. Узнаю о событиях – из чихающего репродуктора. Взгляд привык к синим сумеркам, поселившимся в доме нетопленом. В “Новостях” – кто-то умер там, и уже пол-России затоплено. Цвет науки сник, дремлющий в производстве лубочном и крыночном. Все стенания немощных – в глотке кость экономике “рыночной”. Одураченный “гласностью”, ослеплённый партийным стоцветием, – “при малейшей опасности замираю на десятилетия”. …В липком коконе спишь и зришь – как в Кремле лягут кости игральные… Не хочу быть в стране я лишь “единицею электоральною”! Из тенёт вязкой лени я выдираюсь, смакуя проклятия, центры сопротивления набухают от противоядия. Убеждений я не пожёг – пробуждён протестующим шествием, вспоминаю: ведь не был же я таким до “второго пришествия”. Даже с “рылом суконным” я, с костылями скользящими мучаясь, на экран с микрофонами продерусь сквозь спирали колючие, между чресл властно-думовских херувимчиков, потно-откормленных, – и скажу всё, что думаю об их “детских забавах” с реформами. И ещё – то, что в колосках, в гайках, в книгах суть польза династии, а не в чадах обкомовских с безусловно наследственной властью их. И не смейте вы “Новости” в тот момент прерывать одой вермуту – я полпредом мук совести выступаю с трибуны отверженных! © Чукча
Чукча: ГРЯЗНО-ЦВЕТНЫЕ СТИХИ Синие сумерки – белая ночь, Блик фиолетовый – из ресторана. В жёлтенькой юбочке блудная дочь – Как топ-модель с голубого экрана. Розово-дымные грёзы любви. Тёмно-бордовый костюм сутенёра. Светло-коричневый автомобиль. Ярко-зелёный сигнал светофора. Красная пачка “крутых” сигарет, Пламя оранжевое – зажигалки. Черноволосый, развязный сосед С говором-клёкотом аспидной галки. Грязная, вонью смердящая пасть, Грязных ладоней липучие путы, Грязная, грубо-циничная страсть… Грязный клочок иноземной валюты. И – недоступно людское тепло, Лишь за спиною – презрительный шёпот. Мир – через мутно-слепое стекло Серого, мрачного калейдоскопа. Воспоминания мерзкие – прочь! Время – бинтом на душевные раны… Синие сумерки – белая ночь, Блик фиолетовый – из ресторана… © Чукча
Чукча: ПОБЕДИТЕЛЬ Не пенит воды Донузлава от гидросамолётов след. Песок. Руины. Остов ржавый… Я не был здесь пятнадцать лет. Здесь, окрестив мансарду в рубку “москитки”,* вставшей на редан,** своей прокуренною трубкой “шаманит” старый капитан. Здесь у него скребёт по венам металл в израненных ногах, здесь он полвека в снах военных ведёт свой катер на врага! А днём… на свалке, вместе с псиной объедки ищет офицер… Посёлок Мирный. Украина. А некогда – СССР… ……………………………………………………………………………………….. *“москитка” - единица “москитного флота” – термин, обозначающий совокупность быстроходных и манёвренных боевых катеров. **редан – уступ на днище быстроходного судна, снижающий сопротивление воды в режиме глиссирования. © Чукча * * *
Чукча: ДОБРО И ЗЛО Памяти В.В. Казанкина Безапелляционно “стелет” судьба моя: в реанимационной койке очнулся я. Травмою обездвижен, – пялюсь на жизнь страны сквозь старый телевизор – зеркало сатаны. Там – свара крыс, как в трюме; может быть, я – в бреду? Может, я просто умер и возлежу в аду?! Видимо, я немало в жизни своей грешил, коли душа попала в эру антидуши. Мэрии… префектуры… Русское слово – в гроб: бывший Дворец культуры нынче – “Интим-секс-шоп”… Стряпают мне законы – клоуны и шуты, а “паханов в законе” – к лику несут святых… Под многоцветьем флагов буйно плодится дрянь: серый чиновник нагло жадную тянет длань к пенсии офицера – к жалким моим рублям; знай, набивает цену мерзкий штафирка-тля. Все попирая нормы, топчет мои права околовластный боров, потный Гаргантюа! В ханжестве бесподобен лживый госаппарат: очень легко быть добрым, не понеся затрат. Партии… фонды… банки – тронутый молью мех. Русский мужик Казанкин стоит один их всех: не рассыпая клятвы в “рыночной” болтовне, он по ночам, бесплатно (!) делал коляску мне, – чтобы я в сносных позах (не осуди, эстет за доминанту прозы!) ездил бы в туалет; чтобы я, став калекой, в цепком капкане стен мнил себя человеком, а не мешком костей… …Сумерки солнце тушат, правит сердцами тьма; льдом обрастают души – пир созвала чума; ненавистью пропитан, загнанный мир летит скорбной, увы, орбитой – гибнущих атлантид… © Чукча
Чукча:
Чукча: ПРАВДА ИНВАЛИДА Мой поход по жизни как-то не задался… К истине дорога – в ямах и долга: Я сегодня точно знаю – заблуждался Человек, сказавший: “Правды нет в ногах”. В том меня поддержит не балован лаской Мачехи-судьбины, властного “двора”, Брат мой по несчастью – что к своей коляске Навсегда прикован, как галерный раб. …Память сохранила ног былую правду: Дымных полигонов вязкие пески, Жаркие атаки, звонкие парады, Полосы препятствий, кроссы, марш-броски… Сердце свято верит, что удача – вечна, Из песка возводит чудо-терема… Молодость прекрасна, молодость беспечна – Ведь за сонмом вёсен немощи зима… А меж тем клокочет хлёбово цинизма В душных кабинетах и пустых глазах, И наотмашь хлещет мир, насквозь пронизан Болью, обращая грёзы юных – в прах. Вышвырнута хлёсткой фразой на задворки, Правда инвалида чуть жива лежит; Ко всему – жестоко дразнит поговорка: Мол, хоть и коротки, – ноги есть у лжи. Мрачная реальность: каменный чиновник – Суетно-брезгливый взгляд из-под бровей; К празднику – баланды лагерной половник, Пенсия размером с гулькин нос рублей; Неприступность лифта, лестница крутая, Щель дверных проёмов, как Монблан – порог… Люди-инвалиды – жизнью утверждают Истины сермягу: правды нет без ног! © Чукча
Чукча: ДУМА О КУЛЬТУРЕ Нынче совестно быть художником, доступ к вечному запрещён, а наличие дара Божьего выявляет… валютный счёт. Конъюнктурные папы с детками – истощённого КПД* награждаются статуэтками, лимузинами и т.д. Нет в Отчизне интеллигенции, есть “тусующийся бомонд” – разложения квинтэссенция и дыханье гнилых болот, отупевших от лени лежбище: льстец – на хаме, на трусе – шут… Поэтического убежища у поэзии я прошу! К стану “избранных” и не лезу я: совершенны или плохи – образцом наскальной поэзии называю свои стихи. Пухлый критик, из рюмки вылупясь, не топчись каблуком по мне, – ведь была же наскальной живопись – и доныне она в цене. Пусть страницы от крови слипнутся – неизвестно, – сказал поэт, – как словам суждено откликнуться через сонм пролетевших лет… А пока служит мне отрадою – что нередко вижу во сне мир, умытый звенящей радостью, и себя – на красном коне! …………………………………………………………………………………………. *КПД – коэффициент полезного действия. © Чукча
Чукча: * * * Мы не вдруг гнёмся в жалких поклонах, В целом, в нас горделивая стать, – Ведь не зря ещё с мокрых пелёнок Мы мечтаем пожарными стать, В снах штурмуем неведомый космос, Грезим песней арктических вьюг, И портфели по-рыцарски носим За косичками юных подруг. Но недолго прозрачен и светел Лёгкий флёр романтических грёз – И обносит безжалостный ветер Листья с выросших рядом берёз. В лихорадочном калейдоскопе Ежевыборно сытых властей Мы – лишь чёрного цвета осколки В бесконечной, как смерть, пустоте. Мы, – в плену у слепого порока, Сонм штандартов храним в сундуке И залётного славим пророка – На отвратном чужом языке. Вслед за колер меняющей кожей Подменяется льстивостью честь, Ну а гордость становится схожа С мятой картой – достоинством в “шесть”. Клетки разума косит проказа Первобытных животных страстей – От пахучего яда сарказма До обглоданных братских костей. Мы тупеем от сплетен и слухов, Затоптав путеводную нить… От повальной агонии духа – Кто сумеет страну исцелить?.. © Чукча
полная версия страницы